Кемеровская областная научная библиотека имени В.Д.Фёдорова

    Русский советский прозаик, поэт, публицист, переводчик, общественный деятель. Посетил Сталинск (ныне Новокузнецк) в 1932 г. Автор произведений о Кузнецкстрое – романа «День второй» и главы 33 книги «Люди. Годы. Жизнь». Родился 14 (26) января 1891 года в Киеве (Российская империя) в семье инженера. Долгое время был в эмиграции во Франции, в Германии. С начала 30-х годов постоянно жил в СССР.

    Во время национально-революционной войны испанского народа 1936-1939 годов Эренбург был военным корреспондентом «Известий», много выступал как эссеист, прозаик. С началом Великой Отечественной войны приобрела широкую известность публицистика Эренбурга, разоблачавшая фашизм, укреплявшая священное чувство ненависти к врагу, его статьи постоянно печатались в газетах «Правда», «Известия», «Красная звезда».

    Эренбург – автор романов: «Хулио Хуренито» (1922), «Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца» (1928, в России опубликован в 1989), «Падение Парижа» (1941-1942), «Буря» (1946-1947), острой антифашистской публицистики («Испанский закал», 1938; «Война», 1942-1944), нескольких сборников лирики, переводов, эссе о художниках и писателях, повести «Оттепель» (1954-1956), название которой стало обозначением периода советской истории после смерти И. В. Сталина. Художественные мемуары «Люди, годы, жизнь» (кн. 1-6, 1961-1965) открыли многие, ранее замалчиваемые факты, события, имена из истории отечественной и европейской культуры и общественной жизни XX века.

    Илья Григорьевич Эренбург - депутат Верховного Совета СССР нескольких созывов, с 1950 года - вице-президент Всемирного Совета Мира. Произведения Эренбурга переведены на основные языки мира. Илья Григорьевич Эренбург умер 31 августа 1967 года в Москве.

    Награды: Орден Красной Звезды (1937), Сталинская премия (1942), Ордена Ленина (1944, 1961), Орден Трудового Красного Знамени, Сталинская премия (1948), Международная Сталинская премия «За укрепление мира между народами» (1952) и другие.

Роман «День второй»

     В сентябре 1932 года Илья Эренбург приехал на Кузнецкстрой по командировке редакции газеты «Известия», он хотел увидеть своими глазами одну из наиболее фантастически-масштабных строек пятилетки. Знаменитый писатель, публицист, общественный деятель только что совершил путешествие по Европе и опубликовал ряд очерков об этой поездке. До отъезда в Сибирь писатель побывал на строительстве магистрали Москва – Донбасс и химкомбината в Бобриках (Новомосковске). В конце сентября отправился по маршруту Москва – Новокузнецк – Томск – Новосибирск - Свердловск – Москва. Поездка заняла меньше месяца и была очень насыщенной.

    В Сталинске (Новокузнецке) сопровождал Эренбурга корреспондент промышленного отдела местной газеты «Большевистская сталь» Е. Владимиров. По его воспоминаниям, Илья Эренбург обошел строившиеся цехи: коксовый, доменный, прокатный, мартеновский. Беседовал с монтажниками, плотниками, землекопами. Подробно расспрашивал об условиях труда, быта, общественной жизни. Был поражен находчивостью кузнецких монтажников из бригады Шуплецова, устанавливавших тяжелые колонны мартеновского цеха без подъемных кранов. Писатель подробно интересовался работой бригады огнеупорщиков Шидека, бригадой землекопов Филиппова, которые изумляли иностранных инженеров, работавших на Кузнецкстрое, высокой выработкой.

    Руководители Кузнецкстроя дали Эренбургу автомобиль для поездки в ближайшие шорские улусы. В районе села Кузедеево писателю удалось встретиться с одним из последних шаманов Горной Шории. Возвращаясь из Шории, Эренбург заехал в старый Кузнецк, осмотрел развалины древней крепости, дом, в котором останавливался Федор Михайлович Достоевский.

    Впечатления Эренбурга о Кузнецкстрое нашли отражение в романе «День второй». По словам писателя, роман был назван так по аналогии с библейской легендой о сотворении мира: «В первый день свет отделился от тьмы, день от ночи; во второй – твердь от хляби, суша от морей. Человек был создан на шестой день. Мне казалось, что в создании нового общества годы пятилетки были днем вторым: твердь постепенно отделялась от хляби…».

    Вспоминая о работе над романом в мемуарах «Люди. Годы. Жизнь», Эренбург писал, что каждый день приходил Бабель, читал страницы рукописи, иногда одобрял, иногда просил переписать. Порой говорил, что если напечатают, то это будет чудо. «Дочитав последнюю страницу, Бабель сказал: «Вышло», в его устах для меня это было высшей похвалой».

    Когда рукопись была отправлена в издательство «Советский писатель», то ее вернули, сказав, что это плохая и вредная вещь. От романа отказались и издательство «Молодая гвардия», не стала печатать отрывки «Литературная газета». Все боялись ответственности. И тогда Эренбург решился на «отчаянный поступок», - в начале мая 1933 года он напечатал в Париже несколько сот экземпляров и послал книгу в Москву членам Политбюро, писателям, редакторам газет и журналов. Один экземпляр был выслан Сталину. Книгу разрешили напечатать. В конце января 1934 года первые экземпляры из 7-ми тысячного тиража вышли в свет.

    Ромен Роллан так отозвался о романе в письме к Илье Эренбургу: «Это самая прекрасная, самая содержательная, самая свободная из книг, прочитанных мною о новом советском человеке-созидателе. В ней чувствуется редкий ум <…>. Эта книга содействует делу Революции, помогая многим открыть глаза на Революцию…» [цит. по: Эренбург, И. Собр. соч. : в 8 т. Т. 3. С. 587].

    Роман вызвал жаркие споры. В один день – 18 мая 1934 года в двух газетах «Литературной газете» и «Известиях» появились диаметрально противоположные статьи о романе. А. Гарри в статье «Жертвы хаоса» объявил «День второй» клеветой на пятилетку, построенную на костях ударников. Каганович выговаривал Эренбургу, что он ходит среди котлованов и видит не корпуса заводов, которые вскоре вырастут, а землянки, бараки, грязь. В статье Карла Радека в «Известиях», наоборот, говорилось, что в романе показано: тяжести, которые несет народ, ведут к построению социализма, и это строительство творит новое человечество. Впоследствии это противостояние продолжалось.

    Сам Эренбург считал, что реальность, какую он встретил на Кузнецкстрое, в прикрасах не нуждается, хотя возражения предвидел заранее: «…будут говорить, что я захотел исказить прекрасную действительность, то есть не изготовил еще одну олеографию по установленному и одобренному образцу».

    В этой книге говорится о людях Кузнецкстроя, их суровых буднях, вере в будущее. «Комсомольцы, охваченные восторгом... верили, что стоит построить заводы-гиганты — и на земле будет рай... Не было ни песен, ни флагов, ни речей. Слово «энтузиазм», как многие другие, обесценено инфляцией; а к годам первой пятилетки другого слова не подберешь — именно энтузиазм вдохновлял молодежь на ежедневные и малоприметные подвиги».

    До недавних пор считалось невозможным найти точные прототипы героев романа «День второй» лишь потому, что, как рассказывал позднее Илья Эренбург, он никогда не описывал в деталях портрет кого-либо из кузнецкстроевцев — он «сращивал» их, он вчитывался в дневники и письма томских вузовцев и из них синтезировал своих героев.

    Рабочие заметки Эренбурга освещают явление «Кузнецкстроя». «День второй»— графически жестко высвеченная хроника подвига, драматизм которой предстоит переосмыслить лишь через полвека. Иностранные спецы удивлялись недаром, заявляя, что так строить нельзя. Оказалось, можно. С людьми-винтиками, да еще ослепленными верой, - конечно же, можно. И, главное, - как ни парадоксально, оказалось, нужно. «...Рая, о котором тогда мечтали молодые, они не увидели, но десять лет спустя домны Кузнецка позволили Красной Армии спасти Родину и мир от ярма расистских изуверов».

    «День второй» - не только хроника Кузнецкстроя, но и хроника времени. «Мой роман - собирательная вещь,— говорит Эренбург,— меня больше всего интересовали люди».

    «И тем не менее о них, о реальных кузнецких героях, строителях коксового, доменного, прокатного, мартеновского цехов, о бесчисленных плотниках и землекопах, о находчивых монтажниках <…> написана книга «День второй», хотя их фамилии ни разу не названы. Это они вросли в творческий сплав, в котором слились воедино судьбы строителей КМК. Она о сегодняшнем КМК, дабы не было забыто, что в основе его — Кузнецкстрой. Она о сегодняшних металлургах, дабы не забыто было, что от тех первых строителей — неразрывная нить к множеству сегодняшних жителей города-сада, Новокузнецка. Эта книга - напоминание», - так писала Мэри Моисеевна Кушникова в книге «Место в памяти».

    Критик Б. Фрезинский так отозвался о романе: «День второй» является поучительным документом, своего рода памятником эпохи социалистической индустриализации, художественно запечатлевшим ее живые черты, ее иллюзии, ее человеческие драмы» (цит по: Эренбург И. Собр. соч. : в 8 т. Т.3 С. 591).

    С романом «День второй» связывают начало нового этапа в творчестве Ильи Эренбурга. Эта книга переведена на многие языки мира.